Монолог пса Рекса

Странные они все какие-то, однако, эти люди, я вам скажу. Очень странные. И вовсе не потому, что ходят на задних лапах, а передними все норовят палку подлиннее захватить, и, если вовремя не увернешься, по обязательно по спине огреют. И не потому, что у них откуда-то берется много еды, а с костей мясо все подчистую для себя обдирают, но при этом думают, что мы только одни кости любим. А еще они лают друг на друга непрерывно, то громче, то тише, но все время по-разному. Но лай у них имеет столько всяких разновидностей, что не понять, то ли они чем-то недовольны, то ли они чему-то радуются таким образом, то ли у них все в порядке, а лают в свое удовольствие, по пустопорожнему, одним словом.

Утром, как правило, торопятся, куда-то бегут, но в разные стороны. Ночью спят в одной конуре, а утром разбегаются. Вечером снова собираются, чтобы продолжать лаяться. Особенно много достается щенкам человеческим. При том, тем больше, чем они старше становятся. Но щенки у них огрызаются. Иногда так, я вам скажу, огрызаются, что мало никому не покажется. Попробовали бы наши так огрызаться!

А кобели у них все какие-то ненормальные. Вначале где-то с друзьями напьется всякой гадости, от которой порядочную собаку сразу вырвет, прибежит домой, налается, поест все, что ему дадут, под душем помоется, оденется лучше, чем днем был, схватит портфель и вроде как в псарню свою, на совещание. А сам через сотню – другую шагов шмыг влево, в конуру к сучке. А у тех, удивительное дело, не один – два раза в год, как у наших, а каждый день на это дело готовность имеется. Они вначале кобеля заманивают, а как только это произойдет, так сразу к нему в конуру просятся. Он, понятное дело, всех их взять не может, поскольку и одной, которая у него уже живет, там тесно кажется. Его и живущая в конуре вполне устраивает. Но они так его грызть начинают, так скулить, так мотыльками прикидываться, что он, наконец, выгоняет из конуры прежнюю, и приводит туда новую. А та, новая вскоре в конуре такой поднимает лай, такой вой, что он с друзьями начинает снова пить всякую гадость, а в это время к ней другие кобельки наведываются. Еще чуть-чуть времени проходит, и эта гадина его из конуры выкидывает. Иногда совсем голого. Никакой совести, а уж тем более чести.

Но это у них в быту так. А вот знали бы вы, что у них делается на псарне, где они днем вместе собираются. Жуть. Один мой друг, которому я склонен доверять, который много лет протирал лапы о ковры синтетические, как-то мне рассказывал. Там у них такая свара, такая жрачка ежедневная, должен вам сказать, ой - ей-ей... Даже нашим доблестным кобелям бойцовых пород такое не снилось. Грызть разрешается в любое место, куда зубы достанут. При этом (а еще нас за это критикуют, мерзавцы!) иногда весь коллектив на одного наваливается. Шерсть в клочья летит, а грызутся не до первой крови, а насмерть. В последнее время вот еще до чего додумались. Нанимают специальных кобелей – киллеров за бумажки зеленые. Пес, значит, выходит из своей конуры, а ему киллер бац, бац, бац и контрольный выстрел в висок.

Писатель у них очень известный любопытную книжку сочинил, которой они до сих пор все зачитываются. Там, в этой книжке профессор – живодер взял и одному псу голову разрезал, железу какую-то повернул. Ну и что? А ничего хорошего. Наш нормальный пес обернулся их кобелем, но такой стал, должен вам заметить, сволочью, не передать. Такой дрянью этот кобель стал, что профессор сам ужаснулся, и железу опять на место поставил. Собакой, говорит, ты был, собакой и оставайся...

И о чем это свидетельствует, как вы думаете? Правильно, в их ненормальном обществе любой нормальный пес становится мгновенно полоумным чудовищем. А они так живут всю жизнь...

Нет, скажу я вам, лучше ходить на четырех лапах, нужду терпеть всякую и блох, но только не попадаться к их профессорам – головорезам, в кобелей двуногих не оборачиваться. Наша жизнь, прямо надо сказать, не самая лучшая и не самая справедливая, не самая сытная, но у них она просто отвратительная.

Вот мы как-то не задумываемся, а для чего они стали ходить на задних лапах? А я вам скажу для чего. Чтобы передними друг другу делать всякие гадости. Они от этого получают удовольствие большое. Больше, чем сексуальное. Сделают гадость, а потом передние лапы моют, моют...

Нет, вы мне ответьте, какой пес, работая а аптеке, вместо лекарств станет продавать толченый мел. Или, скажем, какой пес будет устанавливать на каждую кость такие налоги, что ее и грызть-то не захочется? Правильно, никакой. Какой пес у щенков, своих ли, чужих ли – не важно, станет отнимать право на высшее образование по добыванию пропитания? Наоборот, любого щенка натаскать у нас за честь почитается. А они сейчас вводят для подрастающего поколения платное образование.

Но у них появились еще более странные повадки. Не стану все перечислять, устанете слушать, но скажите, какой нормальный пес, зализывая другому псу большую рану, станет себе за эти услуги кость требовать? Да его весь собачий род за это презирать станет. Это же так естественно, бескорыстно помочь попавшему в беду, чуть не сказал, по-человечески...

Алексей Саратовский