Первая полоса

Борис Ткаченко: “целину” физиологии кровообращения еще только предстоит освоить”

Почти четыре века прошло с тех пор, как в далеком 1628 году Гарвей открыл законы кровообращения. Видимо, именно поэтому у всех, кто знаком с физиологией кровообращения лишь приблизительно (даже в рамках вузовской программы), возникает иллюзия: что в такой изученной области можно отыскать нового? Общение с вице-президентом РАМН, академиком Борисом Ткаченко убеждает в обратном: в этой отрасли физиологии все открытия еще только впереди. Борис Иванович знает, что говорит – физиологией кровообращения он занимается уже почти 50 лет, со студенческой скамьи.

Отдавать науке все время в последние годы академику Ткаченко не дает вовсе не возраст (в январе Борис Иванович отметил 70-летний юбилей), а плотный график организаторской работы. В 1990 году коллектив Петербургского института экспериментальной медицины РАМН избрал его директором, а в 1994 году Ткаченко возглавил С.-Петербургское бюро РАМН, переросшее впоследствии в Северо-Западное отделение академии. Так что организаторских обязанностей более, чем достаточно. Но когда Борис Иванович обращается к физиологии, у него загораются глаза. Именно поэтому в преддверии юбилея наша с Ткаченко беседа зашла не о том, как удалось в тяжелые годы не дать развалиться институту и придать ему ускорение, не о том, как развивается Северо-Западное отделение Академии медицинских наук, а о том, какие тайны кровообращения еще со времен Гарвея ждут своего открытия.

«До 60-х годов, – говорит Борис Иванович, – медицинская наука, определяя кровообращение, занималась сердцем и сосудами, пользуясь ограниченным набором измерений – частота сердечных сокращений, сердечный выброс, артериальное давление. Были попытки делать плетизмограммы конечностей, достаточно наивные, на наш взгляд. Почему? К примеру, вводили препарат, и плетизмограмма показывала, что сосуд расширился. А кровяное давление при этом упало. Вставал вопрос: какое влияние препарата первично – на сосуды или на сердечную деятельность?»

В 60-е годы в этом направлении произошел определенный скачок вперед. Именно тогда было показано, что в норме лишь 15 – 17% крови находится в артериальной системе, еще 5 – 7% в капиллярах. А все остальное – в венозной части, то есть в системе низкого давления. Получается, что три века физиологи изучали всего 15% крови! За остальные 85% и взялись тогда Ткаченко и его коллеги.

Взялись прежде всего за взаимоотношения между тремя частями системы кровообращения: часть первая – артериальные сосуды, которые оказывают сопротивление току крови; часть вторая – капилляры, в которых суть нашей жизни, транскапиллярный обмен; часть третья – вены.

Открытий исследования принесли немало. При изучении сердечно-сосудистой системы всегда рассчитывали сопротивление артериальных сосудов. На деле оказалось, что оно включает в себя – и венозных. Ткаченко и его коллеги научились мерить в сосуде это второе сопротивление. Это важно практически – экспериментальные данные показывают, что одни и те же препараты на артериальные и венозные сосуды оказывают различное влияние. И от этой разницы, соотношения сопротивления между состоянием двух отделов органного кровообращения зависит состояние третьей – давление в капиллярах.

Это на уровне органов. А что же происходит в целом, системно? Каким образом кровь снова и снова возвращается к сердцу из вен? Казалось бы, вопрос давно изучен, механизмы, лежащие в основе этого постоянного движения крови, описаны в хрестоматийных учебниках. На своих лекциях академик Ткаченко всегда советует студентам записать эти механизмы, но затем откровенно предупреждает, что последние исследования ряд из них вычеркивают из списка работающих.

К примеру, считается, что в венозном возврате участвуют клапаны вен и мышечная помпа, которая помогает «вялым» венам выталкивать кровь из мышц, а также присасывающая сила правого предсердия грудной полости. В Институте экспериментальной медицины провели серию экспериментов на животных, и они показали, что последний механизм не работает. То же доказали и исследования группы добровольцев из Российской Военно-медицинской академии. Каковы же настоящие механизмы? Попытка найти ответ на этот вопрос, используя данные о центральном венозном давлении, оказалась тщетной – в мировой научной литературе такие данные противоречивы.

Или взять, к примеру, исследования Гайтена, чья монография выдержала уже целых семь изданий. Мировой классик медицинской науки утверждает, что при увеличении давления в правом предсердии тормозится кровоток по полым венам. Ткаченко и его коллеги рассмотрели эти результаты внимательно и пришли к выводу, который вообще способен перевернуть многое в нашем понимании механизмов, обеспечивающих жизнедеятельность человеческого организма. Вывод такой: нельзя подходить к человеку с точки зрения одной физики. Наряду с физическими в организме действуют и физиологические законы, в отличие от первых, далеко не столь очевидные и простые. Не вникнув в их суть, по-настоящему научиться лечить недуги нельзя (что подтверждается и практикой. Действительно, если кровообращение изучают вплотную уже четыре века, то почему до сих пор болезни сердечно-сосудистой системы стоят на первом месте среди причин смерти?).

Этой ошибки не избежал и Гайтен. «Включив» рефлексы, которые в опытах классика вообще не принимались во внимание, Ткаченко и его научный коллектив с удивлением обнаружили – основанные на физике положения Гайтена неверны. Кровоток в полых венах регулируется самостоятельно. Причем, по верхней полой вене кровоток больше, чем по нижней.

«Вот она – «целина» физиологии, – говорит Борис Иванович. – Значит, есть тонкие физиологические механизмы, регулирующие эти процессы. И их только еще предстоит обнаружить и описать. Есть предположение, что, докопавшись до истины, мы сможем лучше понять природу инсультов. Хотя о патологии думать рано, пока хватит работы физиологам – неясно еще даже, где кроются регуляторы кровотока в полых венах, в спинном ли мозге, в подкорке ли…»

Волнует академика Ткаченко и то, что фармацевтические компании, которые в последние годы все больше становятся законодателями мод и главным источником финансирования для медицинской науки, истинным физиологическим механизмам внимания не уделяют. В итоге побочные эффекты (как положительные, так и отрицательные) применения тех же сосудорасширяющих средств на работу других частей кровеносной системы открываются чаще всего случайно – вспомним хотя бы знаменитый пример с виагрой, которую разрабатывали вовсе не для помощи страдающим половой немощью мужчинам, а для лечения сердечно-сосудистых заболеваний.

Виагра – пример положительный. Но есть и обратные. Некоторые из лекарственных веществ, расширяя коронарные сосуды, к примеру, в желудочно-кишечном тракте или скелетных мышцах, перегоняют питательные вещества и жидкость в межклеточное пространство. А другие засасывают из последних в кровяное русло. В итоге пациенты с коронарной недостаточностью, у которых есть отек (а это значительная часть больных), в первом случае только усугубляют свое положение. Причем, одно дело, когда речь идет об отеке в скелетно-мышечных тканях, и совсем другое – об отеке легких.

Иными словами, разработчиков лекарственных средств больше волнует ответ на конкретные вопросы в категориях «есть эффект – нет эффекта», чем новый виток в наших представлениях о сердечно-сосудистых заболеваниях. Принцип «Не навреди!» работает уже не так однозначно, как раньше. И это волнует сегодня физиолога Бориса Ткаченко прежде всего.

Редакция «МВ» присоединяется к поздравлениям коллег и желает Б. И. Ткаченко творческого долголетия, здоровья и новых успехов на научном и организационном поприще.

28.11.2012