Статьи

Наркомания – семейная болезнь. И она на пороге

Вступление Недавно в Выборгском районе открылся центр по профилактике наркомании. Казалось бы, событие рядовое, если бы ни одно обстоятельство: этот центр будет заниматься семейной профилактикой наркотической зависимости.
Наркотическая зависимость – закономерно обусловленный этап (вернее, исход) развития личности, и склонность к этой зависимости формируется в семье. Практика и исследования показывают: в каждом отдельном случае наркомании в семье наркомана существуют устойчивые нарушения структуры и функции семьи. К ним, бесспорно, относятся неблагополучные семьи. Но часто явная деформация семейных отношений не прослеживается и во внешне вполне благополучных семьях случается беда.
В этой статье мы попытаемся рассказать о тех семейных проблемах, которые могут стать причиной наркомании ребенка и о том, что происходит в семьях наркоманов с семейными отношениями, помогают или, наоборот, тормозят члены семьи наркомана к возвращению наркозависимого в нормальную жизнь.
С точки зрения семейной психологии первичная профилактика наркомании – нормализация семейного климата. Сама семья не располагает инструментом, чтобы разобраться в скрытом семейном конфликте и разрешить его. Необходимо семейное консультирование на ранних стадиях конфликта, когда конфликт еще неявный, и лишь ощущается дискомфорт, напряженность в отношениях.

Центр “Атлант” как раз оказывает консультирование и психологическую поддержку семьям, которые имеют проблемы, и семьям, которые уже имеют наркозависимого члена, еще нелечившегося или в состоянии ремиссии. В центре работает клуб поддержки близких и родственников наркозависимых. Центр работает ежедневно с 10 до 19 часов по адресу: ул. Жени Егоровой, д. 6, вход со стороны аптеки. Телефоны: 515-42-12 (в часы работы центра) и круглосуточный 156-70-04.

Директор районной комплексной программы “Социально-психологическая помощь семьям с детьми, беременным и кормящим матерям”, депутат МО “Шувалово-Озерки” ЕЛЕНА МОРОЗОВА

Богема – в прошлом В прошлом те времена, когда наркомания была болезнью богемы. Сегодня наркомания вокруг нас, она в каждом подъезде, в каждой школе. И поражает наркомания внешне вполне благополучные семьи. Как правило, мамы, приводящие ребенка на прием к наркологу, находятся в шоке, в недоумении. Каждая рассказывает о том, какой у нее замечательный сын (дочь), какой он умный, сколько он знает и умеет (“и непонятно, как же это?”). Вот, если бы не сосед, не товарищ, не кто-то еще, то никогда не случилось бы того, что произошло.
К сожалению, не все так просто. Наркомания в подавляющем большинстве случаев не является случайным эпизодом в жизни человека. Дело совершенно не в материальных условиях жизни, не в обеспеченности материальными благами. Дело в том, что человек не удовлетворяет какую-то базовую потребность: в покое, в чувстве защищенности, в признании, в любви. Подросток испытывает субъективно значимый дискомфорт. И прибегает к испытанному веками средству ухода от дискомфорта: к веществам, улучшающим эмоциональное состояние.
Возможен другой путь прихода к наркотикам: все есть, все хорошо, все удовольствия, все наслаждения под рукой. Но хочется еще чего-то большего, еще чего-то более “прикольного”. И наркотик позволяет найти эту еще большую “крутизну”. На самом деле это безудержное, неуправляемое влечение к наслаждению, к удовольствию любым способом, любым путем, влечение, превозмогающее даже инстинкт самосохранения, само по себе есть психологическая проблема. Разумеется, причины, по которым подросток начинают употреблять наркотики, более сложны, более разнообразны. Но в любом случае, обращение к наркотику не случайно, оно выражает и личностную проблемность наркопотребителя, и социальную проблемность общества.
Драма начинается после первых же успешных проб героина. Начинающему наркоману кажется, будто он управляет процессом потребления наркотика. Но это лишь иллюзия, дальше события развиваются стереотипно, как будто работает автомат. Различия только в сроках развития клинически выраженной наркомании. Кстати, именно в этот период наркоман наиболее заразен для тех, кто не приобщен к наркотикам, потому, что со стороны процесс тоже кажется управляемым. После первого кайфа судьба человека предрешена на долгие годы, если не навсегда.
Если в семье кто-то страдает наркотической зависимостью или алкоголизмом, то почти всегда обнаруживается, что что-то нарушено в климате семьи, что-то болезненно в семейной структуре и функции. И почти всегда прослеживается, что это нарушение устойчиво, что оно существовало еще до того, как зависимость сформировалась. Но когда один из членов семьи стал наркоманом или алкоголиком, семейная структура нарушается грубо, болезненно для каждого члена семьи. Болезнь одного члена семьи превращается в болезнь каждого и болезнь семьи в целом. Возникают такие отношения, которые способствуют поддержанию психологических механизмов наркотизации. Из этого вытекают два очень важных следствия. Во-первых, члены семьи зависимого сами нуждаются в помощи не меньше, чем зависимый (состояние этих людей в медицине называется “созависимость”). Во-вторых, того, чтобы “вытащить” больного, члены его семьи должны нормализовать саму семью, возвратить в семью здоровый климат.

Как не “просмотреть” подростка В большинстве случаев родители далеко не сразу замечают, что их ребенок пристрастился к наркотику. Нередко проходит много месяцев, прежде чем родители поймут, что происходит. Многие родители рассказывают на приеме нарколога, что довольно давно замечали странности в поведении сына или дочери, но объясняли их усталостью или какими-то другими, достаточно обыденными причинами.
Наркотики сегодня доступны легко. Их можно достать практически в каждом дворе, на дискотеке, вечеринке, в школе. Поэтому каждый родитель должен знать признаки употребления наркотиков.
Непонятное состояние, похожее на опьянение. Подросток сонлив, выражение его лица необычное, “остановившийся взгляд”. Как говорят потом родители, “было похоже, как будто он выпил, но не было запаха”. Важный и выразительный симптом героинового опьянения –очень узкий, как головка булавки (“булавочный”) зрачок.
Изменяется поведение. Подросток становится лживым. Нужно помнить, что так называемая патологическая лживость является одним из признаков наркомании. Наркоман, даже начинающий, превосходно владеет психологией
вранья. Он глядит такими честными глазами, что невозможно подумать об обмане, он говорит так убедительно, что стыдно подозревать его во лжи.
Подросток теряет интерес к тому, что было раньше важно и волновало его: к хобби, спорту, старым друзьям. Человек начинает прогуливать занятия, “беспричинно” падает успеваемость. Если человек работает, на работе возникают проблемы. Очень часто наркозависимого выгоняют с работы за прогулы или за воровство, или просто потому, что обнаруживается факт употребления наркотиков.
Возникают резкие перепады настроения: от радости к унынию, от оживленного состояния к вялости. Выявляются необычные реакции: раздражительность, агрессивность или чрезмерная раскованность и болтливость
Меняется круг знакомых. Если не вовлекается в потребление наркотика сразу целая группа ребят, то старые друзья нередко прекращают общение с потребителем наркотика. Формируется наркоманическая группа, связанная исключительно наркотическим интересом.
Нередко у подростка, которому теперь нужно много денег на наркотики (не менее 100 руб. в день), образуются долги. Для того, чтобы вернуть долги, и для того, чтобы купить новые дозы наркотиков, подросток втягивается в криминальные дела. Чаще всего это распространение наркотиков, но могут быть и другие, еще более криминальные способы добывания денег; характерно то, что ребята получают наркотик в долг или занимают деньги. Из дома начинают исчезать деньги и ценности. Начинаются подозрительные телефонные звонки, нередко с угрозами и требованиями вернуть долг.
В доме могут появляться предметы и препараты, ранее нехарактерные: порошки, капсулы, таблетки, иглы, шприцы. В неожиданных местах может обнаружиться ложка, применяемая для приготовления раствора. На теле подростка могут появляться необычные следы от внутривенного введения препарата. При употреблении марихуаны можно заметить особый запах, напоминающий запах полыни.
При формировании наркомании меняется физическое состояние: подросток плохо чувствует себя без наркотика, теряет аппетит, снижается вес.
Нужно отметить, что многие из перечисленных здесь признаков употребления наркотиков совпадают с типичными особенностями подросткового поведения. Поэтому, не делая слишком поспешных выводов, все-таки нужно попытаться продумать профилактические мероприятия с подростком.
Сегодня в каждой аптеке можно купить тест на наркотики. Эти тесты четко работают и позволяют обнаружить следы принятых наркотиков в моче человека в течение 5 – 10 дней. Ими просто пользоваться, анализ элементарно делается дома и занимает несколько минут.

Семья наркомана Как показывает практика, практически всегда развитию наркомании предшествует то или иное нарушение функции семьи. И это далеко не обязательно что-то грубое, из ряда вон выходящее. Сегодня, как раз, часто беда приходит в семьи, кажущиеся вполне благополучными, где нет разрушительных конфликтов с криками и драками, где у ребенка есть оба родителя, где материальная обеспеченность находится на вполне удовлетворительном уровне.
Семья – это место, где мы получаем первую психотерапевтическую помощь, столь необходимую в сложном сегодняшнем мире. Или не получаем – и тогда семья оказывается болезнетворным фактором. Но семья не бывает фактором нейтральным: или оздоровляет психику человека, или деформирует ее.
Мы живем в такое время, когда попробовать наркотик проще, чем отказаться от этого. Ситуация напоминает ту, что раньше была с алкоголем. Насколько готов подросток к жизни в такой болезнетворной среде? Всегда ли вы могли найти верные слова, верную интонацию, принять правильное решение? Если да, то вам очень повезло, тогда у вашего ребенка хватит сил пережить подростковый кризис без наркотиков, хватит внутренней устойчивости отказаться от наркотиков в любой компании. А если нет? Если вы не сумели противопоставить среде, склонной к наркотизации, того, что было бы сильнее этой среды? Тогда рано или поздно придется удивляться, почему так получилось, и обвинять своего ребенка, что он не такой, каким вы хотите его видеть.
Но как бы ни было иногда нам трудно сладить с нашими подростками, как бы ни казалось, что они “совсем отбились от рук”, все равно семья остается для них крайне важной, определяющей их жизнь структурой. Это принципиальный момент и в профилактике, и в лечении наркомани.
Нас никто не учил быть родителями. В воспитании детей мы руководствуемся воспитательными принципами, взятыми из нашего жизненного опыта, из здравого смысла. Но вот будете ли вы лечить аппендицит, исходя из соображений жизненного опыта и здравого смысла? Или все-таки вы обратитесь к специалисту? Воспитание детей, семейная жизнь – дело не менее сложное, чем лечение аппендицита. Раньше, когда мир был проще, достаточно было житейской мудрости. Сегодня мир изменился, той мудрости, которой жили наши предки, сегодня не хватает, чтобы выжить в этом мире. Не говоря уже о том, что в нашем обществе эта мудрость просто потеряна вместе с культурой. И получается, что мы в самом важном в жизни деле руководствуемся случайными соображениями. Каждый имеет воспитательные принципы. И многие относятся к этим принципам некритично. Если же ребенок не хочет соответствовать принципам – значит, он плохой. Кстати, тем же принципом руководствуется и школа: живой ребенок должен приспособиться к догматической школе. Ели же он не приспосабливается – ему же хуже. Именно поэтому школьник уже к 5 классу теряет здоровье.
Вот некоторые наиболее важные проблемы, которые встречаются в семьях наркоманов.
Ригидная (псевдосолидарная семья). Это семья, построенная по жестким правилам, армейского образца. Безоговорочно преобладает один из членов семьи, жизнь семьи строго регламентирована. Подросток, стремясь к свободе любой ценой, находит псевдосвободу в наркотике.
Семья, в которой члены семьи эмоционально отделены друг от друга, нет взаимности в чувствах. При том, что семья формально вполне благополучна, члены такой семьи не испытывают комфорта, тепла в отношениях.
Неполная семья или распавшаяся семья. Нужно очень много такта со стороны обоих родителей, нужны специальные знания, чтобы ребенок, растущий в такой семье, чувствовал себя достойно и комфортно. Но как часто разведшиеся родители совершают одни и те же чудовищные ошибки!
Нередко мать в проблемных семьях строгая, холодная в общении. Особенно остра проблема, если отец придерживается тех же правил. Подросток остро нуждается в тепле, в понимании, и если он не находит этого в семье, то он найдет это в другом месте, и этим местом будет, разумеется, не школа, а уличная компания. И ценности подросток будет перенимать не у родителей, у тех, с кем он гуляет во дворе. Потому что понятия “правильно – неправильно” подросток принимает не логикой, а эмоциями, и он разделит ценности тех людей, с которыми лучше.
Возможна противоположная ситуация: конформизм родителей, готовность идти на поводу у подростка. Парадоксально, но такое поведение может быть способом избегать эмоционально близких контактов с подростком: “возьми и отстань”. Но это может быть и проявлением зависимости родителя от подростка, когда подросток “садится на шею”, а у родителя нет внутренней силы противостоять давлению обнахалившегося чада; родитель пытается “купить” расположение своего ребенка. Как правило, в этой ситуации со стороны подростка обнаруживается недоверие и неприязнь к потакающему родителю, ничем не сдерживаемое стремление манипулировать им. Подросток привыкает к тому, что его прихоти выполняются, к собственной безответственности. Столь же безответственно он отнесется к важнейшему решению: употребить ли наркотик в первый раз.
Родитель может использовать ребенка как средство давления на другого супруга (“не кричи на меня, ребенок от этого страдает” – и это говорится при ребенке).
Часто наблюдается непоследовательность в отношениях с ребенком: от вседозволенности до попытки строгой регламентации, от приближения до отвержения, и это происходит без ясной для ребенка связи с особенностями его поведения. Столь же вредна для ребенка противоречивость требований старших, когда один из родителей предъявляет одни требования, другой противоположные, или даже один из родителей предъявляет внутренне противоречивые требования (“будь самостоятельным, во всем слушайся меня; умей работать руками, не смей трогать молоток”).
В проблемных семьях часто обнаруживается значительная эмоциональная отчужденность членов семьи друг от друга, взаимная невовлеченность в дела, в психическую жизнь. Семейное существование низводится в дом общего быта. Интерес к делам других членов семьи формальный. Или другая крайность: чрезмерная прозрачность психологических границ, незащищенность интимного пространства, неуважение к суверенитету личности. В этих случаях нет права на личную тайну, на самостоятельное решение. Вся эмоциональная жизнь под попыткой тотального контроля, разумеется, “ради твоей же пользы”. Но человек, особенно подросток, крайне нуждается в пространстве свободы, в пространстве собственных решений. И взрослые члены
семьи прячутся в пьянстве, а младшие сегодня находят “спасение” в наркотиках.
Возможен невроз одного из родителей или обоих родителей. Причем это не обязательно тяжелое невротическое заболевание, очевидное для окружающих и для самого невротика. Это может быть и состояние, не особенно сильно уклоняющееся от здорового. Но невротичный человек сам, как правило, зависим от других. С другой стороны, он нуждается в том, чтобы близкие ему люди зависели от него. В глубине души он боится свободного состояния близких, потому что не верит в собственные возможности удержать рядом с собой свободного человека. И неосознанно строит свое поведение (в том числе и воспитательное поведение) так, чтобы эту зависимость в своих близких формировать и поддерживать. Если в человеке воспитать стереотип зависимого поведения, то этот человек обязательно попадет в какую-нибудь зависимость: нехимическую (азартные игры) или химическую (алкоголь, наркотики).
Подростки в проблемных семьях очень остро, болезненно реагируют на семейные проблемы. Притом, надо понимать, что в подростковом возрасте человек с трудом понимает и оценивает свои психологические состояния. Ему трудно разобраться, почему он испытывает то или иное чувство. Он очень часто не умеет объяснить себе, почему он испытывает дискомфорт. В том числе и дискомфорт, связанный с семейным микроклиматом, подросток объясняет для себя тем, что плох весь мир, плох он сам. Разумеется, все кажется понятнее, если в семье совсем уж нездорово, если семья явно деформирована, если идут открытые конфликты между родителями, между старшими и младшими. И в этом случае подростку кажется, что весь мир против него, кроме его, подростковой компании.
Проблемные семьи очень различаются одна от другой. Они могут быть очевидно конфликтными, нездоровыми. Но чаще конфликт скрыт не только от посторонних, но не очевиден и для самих членов семьи.
Согласно концепции двухуровневой коммуникации, люди общаются друг с другом не только при помощи слов, но и через несловесные знаки: тонкие интонации речи, нюансы мимики, движений тела, дыхание и т. д. Мы не всегда осознаем, что получаем такие знаки, но воспринимаем их эмоционально. Если нам говорят, что все хорошо, но мы улавливаем тонкий знак, что все плохо, мы не будем спокойны, мы ощутим дискомфорт. В этих несловесных (“невербальных”) знаках постоянно передается масса информации. И если “ум с сердцем не в ладу”, то мы рассуждаем, говорим одно, а чувствуем другое. Притом нередко в тайне от себя самих.
Именно это явление очень характерно для семей, породивших наркоманов. Домочадцы рассуждают одним способом, переживают по-другому. И в скрытом, эмоциональном подтексте семейных отношений скрывается причина, толкающая подростка на наркотизацию. Нужно заметить, что скрытое неблагополучие в семьях, в общем-то, проявляется проявляется в немотивированном изменении отношения подростка к учебе, к родителям, в протестном поведении подростка, в периодически появляющемся напряжении в семейных отношениях (что-то не так, все устали друг от друга). Все эти явления могут возникать и в здоровых семьях, но там они переживаются относительно легко и быстро и не приводят к эмоциональному отчуждению. Но если вы чувствуете, что напряжение в семье становится болезненным, что в поведении подростка что-то уклоняется от нормы, что вы сами “не в порядке” – это сигнал того, что пришло время обратиться к семейному консультанту. И уж тем более, если явные конфликты мучают и разрушают вашу семью.
Для лечения семьи приходится прибегать к посторонней помощи, потому что самостоятельно преодолеть психологическую защиту крайне сложно. Нужно обращаться к специалистам, знающим, как работать с семьей.
С точки зрения семейной психологии профилактика наркомании заключается в восстановлении здорового климата семьи, чтобы в любом случае, подросток знал: дома его поймут, что помощь, совет, а душевный уют он найдет именно в семье. И начинать семейное консультирование лучше задолго до того, как скрытое напряжение реализовалось в химическую зависимость члена семьи.

Некоторые особенности психики наркомана При наркомании мозг и психика наркомана неизбежно поражаются наркотиком. При этом возникают специфические черты психологического облика, весьма характерные для наркоманического поражения психики. Следует понимать, что уже при относительно небольших сроках воздержания наркоман в значительной мере восстанавливает свой этический облик, возвращается к утерянным было человеческим ценностям. Но, во-первых, еще долгое время эти ценности восстанавливаются неполноценно и нестойко. Во-вторых, любое употребление наркотика стремительно возвращает человека в состояние этической опустошенности.
Мы будем говорить только о тех изменениях, которые вызваны наркотизацией, которые связаны с действием наркотика на психику.
Основное содержание психической жизни наркомана – наркотики. Все его существование – колебания от наркотического “хорошо” к трезвому “плохо”. Когда проходит какое-то время после минования наркотического опьянения, начинается ““ломка”, или абстинентный синдром. Постепенно становится все хуже. Потом наркоман добывает наркотик и принимает его. И становится очень хорошо. Опьянение постепенно проходит. Тогда начинаются муки совести, обещание себе больше никогда не употреблять. Но после снова начинается “ломка”. И снова наркотик необходим более чем еда, вода и вообще все. В период “ломки” возможно развитие так называемого компульсивного влечения. При этом все поле сознания заполняется наркотиком, никакие идеи, соображения, мотивы, кроме наркотического, наркоману в этот период попросту недоступны. Пытаться останавливать его словами и увещеваниями в этот период бесполезно. Именно поэтому иногда наркоман, бросающий наркотик и знающий по своему опыту, что это за состояние, заранее просит о том, чтоб его не пускали, не давали наркотик, как бы он ни просил, ни требовал этого.
Патологическая лживость – характернейшая черта наркомана. Наркоман “врет, как дышит”. Какими честными глазами он смотрит! Не поверить ему невозможно, скорее, можно не поверить собственным глазам, видящим “булавочный зрачок”, явный признак наркотической интоксикации. Наркоман врет вполне искренне, он сам верит в то, что говорит, совсем как малое дитя.
Да и вообще, наркоманы очень инфантильны. Это проявляется и в стремлении переложить ответственность на другого, и примитивностью побуждений, и незрелостью социальных чувств.
Выраженные психологические защиты. Психологическая защита – это механизм, позволяющий не допускать в сознание травмирующую человека информацию, не замечать ее, не знать о ней. Вообще-то этот механизм дан природой человеку для того, чтобы переживать крайне острые, психологически травмирующие ситуации. Но люди используют этот механизм в повседневной жизни. Психологическая защита применяется неосознанно. Но, тем не менее, сильные, мужественные люди используют ее гораздо менее активно, чем люди слабые. Химически же зависимые люди имеют крайне активные, до сумасшествия, психологические защиты. Именно поэтому они вполне искренне убеждены, что “я только 100 грамм выпью – и все”, “я только разок вставлюсь – и все”.
Крайняя неустойчивость мотивации. Единственная устойчивая мотивация, которую может породить пораженный наркотиком мозг – наркотическая. Как бы наркоман ни хотел избавиться от наркотика – направленность его двойственная: хочется избавиться от всех ужасных последствий наркотизации, и то же время хочется употребить. Мечта наркомана – чтобы можно было употреблять наркотик, но при этом не было бы плохих последствий.
Наркоманы – люди с нарушенной “перспективой Я”. То есть, наркоман реально не осознает связи между тем, что он делает “здесь и сейчас”, и последствиями того, что он делает. Он не видит дальних перспектив своей жизни. Вообще, наркоманы, как правило, в глубине души относятся к себе, как к людям конченым, как к смертникам, живут по принципу “лучше один раз наесться сырого мяса, чем триста лет питаться падалью”. И “сырое мясо” – это, естественно, наркотик.
Когда наркоман лишается наркотика, он длительное время переживает мучительное душевное состояние депрессии. Мозг, приученный к постоянной героиновой подпитке, биохимически не способен продуцировать нормальное эмоциональное состояние. Кроме того, есть и еще одна причина: наркомана часто мучает чувство вины. “Я наркоман, мне стыдно, что я не могу не колоться, и я колюсь, чтобы мне не было так стыдно”.
Наркоманы – люди небездарные. Они проявляют удивительное упорство в добывании наркотика, виртуозность в манипулировании своими близкими. Совершенно неверно представление о наркомане как о “пустышке”, об исходно аморальном типе, как о неинтеллектуальном человеке. Но наркомания меняет любого человека, опустошает его нравственно и физически. Но все же, как правило, наркоман – человек, который не смог хорошо адаптироваться в социуме, человек с моральным или невротическим дефектом. И нужно понимать, что, когда человек выходит из наркотического виража, он снова оказывается со своим дефектом, но к тому же он уже изрядно потрепан наркоманией.

Что делать, если в семье наркоман? Когда семья вступает в период открытой наркотизации, семейная деформация становится невыносимой для каждого участника ситуации. Члены семьи переживают ее как катастрофу. Отношение к наркоману в этот период представляет собой сменяющие друг друга, а то и существующие вместе, чувство вины, возмущения, ненависти, жалости, ощущение собственного бессилия. Проблему пытаются замолчать, чуть ли не самым главным оказывается стремление, чтобы никто ничего не узнал. Очень часто родственники не понимают, как это невозможно не употреблять, как невозможно отказаться (“если есть сила воли, то можно отказаться от чего угодно”). Смысл предъявляемых требований: “Если ты любишь меня, откажись от наркотиков”. Смысла в этом не больше, чем в: “Если ты любишь меня, перестань болеть диабетом”.
Родители предпринимают безуспешные попытки тотального контроля, проявляют мелочную подозрительность. В отношениях преобладает взаимное чувство вины. Но то, что подросток интенсивно переживает мучительное чувство вины, не мешает ни патологической лживости, ни попыткам (и небезуспешным) манипулировать самыми святыми чувствами.
Родители в большинстве случаев занимают делегирующую позицию. Вина за все происшедшее возлагается исключительно на подростка (мы сделали для него все, а он...). Роль семьи в становлении наркоманической личности нередко родителями не то что не рассматривается, нет даже понимания того, что семья сыграла какую-то роль. Между родителями и подростком распределяются роли виновник – жертва. Конфликтность при таком распределении ролей достигает максимума, и все происходящее кажется безвыходным.
Матери наркоманов обычно активно пытаются бороться за своего ребенка, и делают это в меру понимания проблемы. Но далеко не всегда или с большой задержкой обращаются они к тем, кто располагает знаниями, нужными в сложившейся ситуации. И обходятся теми же наивно-психологическими схемами, которые уже привели к беде. Отцы же наркоманов чаще оказываются пассивно-растерянными или агрессивно-пассивными.
В семье складывается ситуация, прямо препятствующая стойкой ремиссии. Мало того, что остается нерешенной та ситуация, которая способствовала наркотизации, возникают дополнительные механизмы, замыкающие порочный круг.
Родители то проявляют уверенность в успехе терапии и реабилитации, то высказываются о бесперспективности и бесполезности терапии, фатальной обреченности подростка. Пессимизм в отношении подростка может не высказываться прямо, но сквозить в случайно оброненных словах, в мимике, в жестах – во всем том, что называют “несловесная информация”.
Подростка упрекают в слабоволии, в неблагодарности, во вреде, нанесенном семье, всячески подчеркивают его вину. Психологическая атмосфера становится очень тяжелой для наркомана. Если учесть, что ремиссия и без того довольно неустойчива, а влечение к наркотику сохраняется годами, можно представить себе, как такая обстановка влияет на результаты реабилитации.
В то же время удивительно, до чего виртуозно наркоман манипулирует семьей, особенно родителями, супругой. Семья визжит, вопит, умоляет, оправдывает, просит, угрожает и бойкотирует. Но при этом – покрывает, бережет и защищает его от последствий злоупотребления. И, пытаясь избавить наркомана от последствий употребления наркотиков, семья помогает зависимому продолжать наркотизацию, избавляет больного от необходимости принимать решение.
Химическая зависимость – это болезнь, которая наносит огромный урон непосредственно семье. Более всего страдают родители, супруги, сестры, братья и дети. Чем болезненнее эмоции этих людей, тем менее адекватной будет их помощь. Ведущие в жизни наркомана люди не могут “вылечить” болезнь без участия самого наркомана. Ошибки, которые делают люди, желающие помочь наркоману, ухудшают и без того тяжелое положение.
Нужно понимать, что наркоман будет пытаться манипулировать вами. Во-первых, ему нужен источник существования. Сам он, как правило, не способен к систематической работе хотя бы потому, что здоровье его подорвано. Деньги он может добывать, по сути, либо криминальным путем, либо паразитическим. Во-вторых, он будет пытаться паразитировать на вас психологически, перекладывая на вас ответственность за то, что он употребляет наркотики.
Как правило, неосознанно, но при этом целенаправленно, наркоман пробуждает в близких гнев или провоцирует потерю самообладания. И этим гневом, направленным на него, он оправдывает себя перед собой за употребление наркотиков. “Дома такая обстановка, что я не могу не колоться”. Крик, упреки, побои вызывают чувство обиды и непродуктивную вину. Кривая логика наркомана примерно такая: “Раз меня так обижают, раз относятся ко мне так плохо, не как к человеку, а как к наркоману, лучше я уколюсь, чем буду терпеть все это”.
С целью защитить и уберечь от лишних неприятностей подростка многие родители сами раздают долги, сделанные наркоманом, звонят в школу или на работу и придумывают причины его отсутствия, лгут на звонки по телефону.
Родители боятся, что наркоман навредит своей жизни, поэтому они пытаются вмешаться и исправить его поступки, исходя из лучших намерений. Возможно, многие в первую очередь думают о своей репутации. Другие делают все это, движимые чувством вины. Некоторым невыносимо видеть сына или дочь страдающими.
Когда родители спасают наркомана и заглаживают его ошибки, они подкрепляют его склонность продолжать образ жизни, являющийся основной причиной его беды. Ведь за свое плохое поведение он/она получает вознаграждение – сначала в виде “кайфа” от наркотика, а потом в виде ликвидации всех последствий – на работе (учебе) всё улажено, долги розданы, проданные вещи заменены новыми.
Таким образом, “заботливые” родители сделали все, чтобы ребенок не почувствовал бы последствий своих поступков и не смог бы сделать выводов. Но наркоман меняет образ жизни только тогда, когда прежний, то есть наркотический образ жизни продолжать становится невозможно. И чем дольше вы избавляете его от последствий его наркотического поведения, тем дольше вы позволяете ему сохранять иллюзию того, что употребление наркотиков может длиться бесконечно. Жесткая любовь говорит наркоману: “Все, хватит. Мы отказываемся вытаскивать тебя из проблем, которые ты создаешь себе сам; мы тебя любим и поэтому говорим тебе: “Хочешь страдать – страдай. Не хочешь страдать – ищи путь спасения. И в этом мы тебе поможем”. Никто не может спасти того, кто сам не хочет спасаться. Очень важно бросить утопающему спасательный круг. Но в спасательный круг должен вцепиться сам утопающий.
Наркоман пытается аннулировать последствия приема наркотиков. Он пытается избежать страдания, вызванного его собственными действиями. Ваше сострадание должно быть выше того, чтобы потакать ему в этом. Вы не должны страдать из-за того, что он не хочет нести ответственность за свои поступки.
Кроме того, наркоман мастерски использует тревогу, которую испытывают за него его близкие. Он вынуждает помогать и помогать себе, оплачивать свои долги, спасать себя от проблем с правоохранительными органами, находить ему новую и новую работу. За него тревожатся, ему помогают. Он точно знает, что семья не позволит ему страдать из-за последствий его наркотизации и что он может продолжить потребление наркотиков. В то же время бесконечное решение за него его проблем укрепляет в нем образ себя как неудачника, усиливает в нем непродуктивное чувство вины.
Наркомания – трудная, тяжелая тема. Но, мобилизуя мудрость, знания, финансовые возможности, помочь наркоману можно. Если он сам хочет, чтобы ему помогли.

ДМИТРИЙ СОСНОВСКИЙ, врач-нарколог

Новости С АНТИСПИДОВСКОГО ФРОНТА

СПРАВКА О СИТУАЦИИ ПО ВИЧ-ИНФЕКЦИИ НА 01.11.2000
(предоставлена отделом ВИЧ/СПИДа Министерства здравоохранения РФ)

На 01.11.2000 г. в России зарегистрировано 68 511 ВИЧ-инфицированных (показатель распространенности на 100 000 населения – 46,3). За 1999 г. зарегистрировано 18 218 ВИЧ-инфицированных граждан России, что в 4,6 раза больше чем в предыдущем году (3947) и в 1,7 раза больше, чем за 1987–1998 годы. За 10 мес. 2000 года выявлено 39 861 новых случаев ВИЧ-инфекции.
В 1999 г. в эпидпроцесс были вовлечены Москва и Московская область, а затем Иркутская область и около 70% всех новых случаев ВИЧ-инфекции в Российской Федерации приходится на данные регионы. В конце 1999 г. – начале 2000 года отмечается вовлечение в эпидпроцесс все новых территорий: Рязанской, Кемеровской, Самарской, Пермской, Свердловской, Оренбургской, Ленинградской областей, г. Санкт-Петербурга.
Более 90% вновь выявленных в 1999 и начале 2000 г. случаев заражения ВИЧ отмечено среди лиц, употребляющих психоактивные вещества инъекционным способом. Средний возраст зараженных 18–25 лет. Увеличилась и доля лиц, зараженных половым путем.
С начала регистрации наибольшее число ВИЧ-инфицированных зарегистрировано (в абс. цифрах и показателях распространенности на 100 тысяч населения соответственно): в Иркутской области – 7945 (301,0), в Калининградской области – 2681 (286,5), в Московской области – 12 425 (190,2), Тюменской области – 2404 (178,4), Ханты-Мансийском а. о. – 2095 (155,1), в Тверской области – 1889 (115,4), в Москве – 9080 (106,5), Оренбургской – 1900 (85,5), Свердловской – 1894 (66,8), Саратовской области – 1730 (63,5), Краснодарском крае – 2681 (53,5), Самарской – 1737 (52,5), г. Санкт-Петербурге – 2231 (46,9), Пермской – 1213 (42,8), Ростовской области – 1858 (42,1), Кемеровской – 1019 (33,5), Нижегородской области – 749 (19,6).
От ВИЧ-инфицированных матерей родилось 406 детей. В подавляющем большинстве случаев это молодые женщины-наркопотребители, отказавшиеся от своих детей.
В местах заключения содержится около 8 тысяч ВИЧ-инфицированных.
ВИЧ-инфицированные зарегистрированы в 86 из 89 субъектов Российской Федерации.
Выявление ВИЧ-инфицированных граждан России по годам:

1987 – 23
1988 – 47
1989 – 265
1990 – 103
1991 – 84
1992 – 88
1993 – 107

Россия: за решеткой уже 8 тысяч носителей ВИЧ

На сегодняшний день в учреждениях исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации находятся уже около 8 тысяч ВИЧ-инфицированных, – такие сведения предоставил заместитель начальника медицинского управления ГУИНа А. Бородулин. Это – одна шестая от числа всех зараженных в России. Были попытки создать специальные зоны для отбывания наказания такими людьми, но нововведение было принято в штыки главами местных администраций. Действительно, когда в одной зоне собирается свыше 500 больных ВИЧ-инфекцией или СПИДом, такая группа становится неуправляемой – ведь терять им уже нечего. Сейчас в Госдуме находится на рассмотрении новый закон о специальных зонах для ВИЧ-инфицированных. Теперь каждого человека, поступающего в СИЗО, медики проверяют на наличие ВИЧ-инфекции. Кому-то это покажется неэтичным – ведь существует понятие о врачебной тайне. Но медики следственных изоляторов не хотят рисковать. Кстати, до сих пор ни одного случая отказа сдать кровь на анализ не было. На одного ВИЧ-инфицированного дополнительно в год система ГУИН выделяет 400 рублей. Это – мизерная сумма, если учесть стоимость специальных лекарств, поддерживающих иммунную систему человека.
Россия: за полгода на ВИЧ обследовано 12 миллионов россиян
В течение первых 6 месяцев 2000 года в нашей стране поставлено более 12 миллионов иммунологических тестов на ВИЧ-инфекцию, в том числе 2 млн тестов донорской крови и 1,2 млн тестов крови беременных. За это время выявлено 19 526 случаев ВИЧ-инфекции, в том числе 8,3 тыс. случаев среди наркоманов, 2,9 тыс. случаев среди больных, “обследованных по клиническим показаниям”, 2,5 тыс. случаев среди лиц, находящихся в местах лишения свободы и 1,2 тыс. случаев при проведении эпидемиологических расследований. Наиболее высокая превалентность (распространенность) ВИЧ-инфекции отмечена среди партнеров ВИЧ-инфицированных людей и среди наркоманов – соответственно 4,5% и 3,5%. Кроме того, наиболее пораженными ВИЧ-инфекцией группами населения были заключенные (5,5 на 1000 обследованных), больные венерическими заболеваниями и гомосексуалисты (соответственно 82 и 80 случаев на 100 тысяч обследованных). Практически во всех группах населения в последние 4 года отмечается стабильный рост распространенности ВИЧ-инфекции. Например, среди доноров в 1997 г. было выявлено 1,5 случая ВИЧ-инфекции на 100 тысяч анализов, в 1998 г. – 1,8; в 1999 г. – 5,0 и в 2000 г. – 9,4 на 100 тысяч анализов. Рост показателя превалентности в 4–6 раз отмечен за эти 3,5 года также среди наркоманов (с 739 на 100 тыс. исследований в 1997 г. до 3514 в 2000 г.), заключенных (со 140 на 100 тыс. исследований в 1997 г. до 550 в 2000 г.), больных с сексуально-трансмиссивными инфекциями (с 14,4 на 100 тыс. исследований в 1997 г. до 82,5 в 2000 г.) и беременных женщин (с 3,4 на 100 тыс. исследований в 1997 г. до 19,4 в 2000 г.). При обследовании 100 тысяч медицинских работников выявлено 18 ВИЧ-инфицированных (рост с 0,8 на 100 тыс. в 1997 г. до 17,4 на 100 тыс. в 2000 г.).

Весь мир: сексуальные знакомства через Интернет могут быть опасными

Результаты социологических исследований, проведенных Центрами по контролю и профилактике болезней в Атланте, показали, что существующие в Интернете сайты могут способствовать распространению сексуально-трансмиссивных заболеваний и, следовательно, ВИЧ-инфекции. При анализе 175 интернетовских сайтов было установлено, что не только гомосексуалисты, но также люди с традиционной сексуальной ориентацией и пары, ищущие для себя половых партнеров, очень редко ставят условие или хотя бы упоминают о безопасном сексе в своих заявках и предложениях. Лишь изредка высказываются пожелания, чтобы партнер не был наркоманом или чрезмерно больным человеком. Полностью с результатами этого интересного социологического исследования можно познакомиться в октябрьском выпуске журнала “Journal of Sexually Transmitted Infections” (2000, vol. 27, p.545-550).
Россия: быстрый рост числа ВИЧ-инфицированных военнослужащих
По сообщению корреспондента газеты “Коммерсант”, в последнее время в российских Вооруженных Силах отмечается резкое увеличение числа новых случаев ВИЧ-инфекции. Только за первые 6 месяцев 2000 года среди военнослужащих было выявлено 260 новых больных ВИЧ/СПИДом. Однако, по мнению официального представителя Подольского военного госпиталя, истинное число ВИЧ-инфицированных солдат – примерно в 10 раз больше. Эксперты считают, что лишь в 15% случаев заражение вирусом иммунодефицита происходит в период прохождения службы в армии; 85% военнослужащих являются ВИЧ-инфицированными уже к момента призыва на военную службу.

Весь мир: инфекции страшнее природных катастроф

Всемирный Банк опубликовал отчет о здоровье населения за 1999 год, подготовленный Международной федерацией обществ Красного Креста и Красного Полумесяца. По данным этой авторитетной организации, за предшествующий год от различных инфекционных болезней (включая СПИД, туберкулез, малярию, диарейные болезни и ОРЗ) погибло в 100 раз больше людей, чем от всех природных катастроф (наводнений, землетрясений, тайфунов, цунами, оползней и др.) вместе взятых. В связи со значительным ухудшением состояния систем здравоохранения во многих странах (в том числе и в республиках бывшего Советского Союза), вновь огромную актуальность приобретают малярия, сифилис, туберкулез и другие социальные болезни. Немалую роль в повышении восприимчивости людей к инфекциям и в развитии крупномасштабных губительных эпидемий играют чрезмерная урбанизация планеты, глобальные изменения климата, загрязнение окружающей среды и другие отрицательные последствия неразумной деятельности человечества. Многие инфекции можно предупредить, если затратить всего лишь менее 5 долларов на человека.

Россия: ВИЧ корректирует бюджет 2001 года

В этом году более чем в 10 раз возросло в Удмуртской республике число ВИЧ-инфицированных по сравнению с зарегистрированными на конец прошлого года. Так, если в декабре 1999 года их насчитывалось всего 13 человек, то на 6 октября 2000 года больных ВИЧ/СПИДом стало 234 человека. Более 15% из них составляют подростки, более половины – молодые люди в возрасте от 19 до 24 лет. В учреждениях исполнения наказаний Министерства юстиции содержатся 54 ВИЧ-инфицированных, из которых 15 человек прибыли по этапу из других регионов России. Главным фактором заражения является употребление наркотиков; единичные случаи связаны с гомо- и гетеросексуальными контактами. Большинство заболевших (74%) – безработные, 13% – рабочие, 8% – учащиеся школ и ПТУ. Трое инфицированных умерли от СПИДа, трое покончили с собой. Специалисты Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИДом установили, что наиболее популярным наркотиком среди ВИЧ-инфицированных является героин, а способствует передаче инфекции использование общих емкостей для разведения наркотиков, общих шприцев и игл, а также половые контакты с наркоманами. По словам главврача Республиканского центра СПИДа Е. Кузьмина, значительно возросла вероятность попадания ВИЧ-инфицированных (особенно наркоманов, находящих на ранней стадии болезни и не имеющих антител к ВИЧ) в обычные больницы. По мнению Минздрава Удмуртии, каждый город и район должен принять свою программу по профилактике ВИЧ-инфекции, для чего в бюджете на 2001 год должны быть предусмотрены соответствующие статьи расходов.

Весь мир: побочные реакции антиретровирусной терапии

На 13-й Международной конференции по СПИДу огромное внимание было уделено не только эффективности современных антиретровирусных препаратов, но и практически неизбежным побочным реакциям и осложнениям, наблюдающимся при длительном приеме мощных лекарств против СПИДа. Побочные реакции чаще развиваются постепенно, однако у некоторых больных появляются практически сразу после начала комбинированной антиретровирусной терапии. Наиболее частые побочные реакции – сыпь на коже и повышение температуры, которые у больных ВИЧ/СПИДом отмечаются в 100 раз чаще, чем у пациентов без ВИЧ-инфекции. Ингибиторы обратной транскриптазы и протеазы обладают выраженной антимитохондриальной токсичностью, следствием чего являются периферические невриты и почечный ацидоз. В половине случаев побочные реакции проходят спонтанно, без какой-либо специальной терапии. В последние 2 года у многих больных, получающих ингибиторы протеазы, наблюдается синдром липодистрофии, который проявляется быстрым исчезновением жировой клетчатки на руках, ногах, лице и ягодицах и ее избыточным скоплением на животе и груди. Характерный признак синдрома липодистрофии – “бугорок буйвола”. У 15% больных на фоне антиретровирусной терапии развивается глюкозовая толерантность и, как следствие, – сахарный диабет. Возможной причиной липодистрофии является угнетение метаболизма липопротеинов. Остановить развитие липодистрофии может только прекращение приема ингибиторов протеазы, однако дозированные физические упражнения существенно замедляют прогрессирование синдрома. У части больных отмечен положительный эффект при приеме анаболических стероидных гормонов. Для нуклеозидных ингибиторов обратной транскриптазы в качестве побочных реакций характерны анемия, головная боль, тошнота и общая слабость. Тошноту чаще всего провоцирует зидовудин (ретровир) и диданозин (видекс), а рвота и диарейный синдром нередко развиваются при приеме ингибиторов протеазы. Более подробные материалы о побочных реакциях при лечении ингибиторами обратной транскриптазы и протеазы будут приведены в нашем следующем выпуске информационного бюллетеня “Глобальные новости по ВИЧ/СПИДу”, который будет издан Канадско-Российским проектом борьбы со СПИДом в ноябре 2000 года (вып. 10). Дополнительную информацию по данному вопросу можно найти в статье докторов А. Карра и Д. Купера в выпуске журнала “Lancet” за 21 октября (2000, vol. 356, № 9239, p. 1423).

Россия: с наркоманами пробуют обращаться цивилизованно

В последние месяцы в Тольятти еженедельно выявляют около 50 носителей вируса иммунодефицита. На сегодняшний день их зарегистрировано уже более 2 тысяч. Это – только по официальным данным, реальная же цифра значительно больше. В целях профилактики дальнейшего распространения ВИЧ-инфекции здесь недавно были открыты пункты обмена шприцев для инъекционных наркоманов. Пункты работают анонимно и бесплатно. Остановит ли это волну наркомании? Вряд ли. Однако, считают медицинские работники, это поможет наладить более цивилизованные отношения общества с наркоманами. Эту работу должен взять под свой контроль центр “АнтиСПИД”, недавно открывшийся на базе городской инфекционной больницы.

Россия: хирурги учатся оперировать ВИЧ-инфицированных пациентов

В исправительной колонии № 3 Челябинской области на операционный стол лег очередной ВИЧ-инфицированный больной с диагнозом острого аппендицита. На всю бригаду хирургов был только один пластиковый защитный козырек, защищающий лицо от попадания капель крови. Специальных “кольчужных” перчаток не было и в помине. Хирурги надевали по три пары обычных резиновых перчаток – руки от сдавливания синели, но В. Любимов и В. Чикин успешно завершили операцию. Всего в Челябинской области за этот год без необходимых защитных средств уже прооперированы 7 ВИЧ-инфицированных больных (хирурги-то военные!). Кстати: в 1996 году был издан специальный приказ Министерства здравоохранения России № 407, в котором подробно описаны меры предосторожности, обязательные к соблюдению при оказании медицинской помощи больным ВИЧ/СПИДом. Там сказано, что медик должен быть одет в “костюм 1-го типа, в комплект которого входят две пары резиновых перчаток, ватно-марлевая маска, защитные очки, халат, нарукавники, водонепроницаемый фартук, сапоги или галоши, бахилы”.

При подготовке подборки использованы материалы CDC HIV/STD/TB Prevention News Update
и другие публикации
Перевод/реферирование – Н. ЧАЙКА (Канадско-Российской проект борьбы со СПИДом /
Canada AIDS Russia Project)

28.11.2012